Книга Рогора. Дорогой восстания  - Даниил Калинин

Малый воззрился на меня внимательно и задумчиво.

– Согласен.

– Вот и славно. Аджей, ты дорог мне, честно, дорог. Но ты не только сын друга семьи, ты еще и мой советник. И некоторые вопросы без тебя я просто не вправе решать. Потому даю тебе день-другой отойти душой, захочешь, – я игриво подмигнул, указывая глазами на дверь, – и телом, но послезавтра ты должен быть готов к путешествию в Лагран.

Наконец-то парень поднялся и уже спокойно кивнул.

– Да, барон, послезавтра я буду готов.

– Господин, вы считаете, что мальчишка более не представляет угрозы вашим планам?

– Он и не представлял. Практически… Наш разговор лишь внес ясность, я был с ним предельно честен. Ничего, чуток переболеет… молодой, не страшно. А если еще вдруг и поумнеет – найдет успокоение в объятиях той, которая не обещана другому. Посланец с Каменного предела уже прибыл?

– Ночью, господин.

– И что он?

– Готов разговаривать только с вами. Но, судя по виду, вести принес хорошие.

– Отлично! Вестимо, Вагадар принял мое предложение.

– Ну еще бы, триста кремневых самопалов и двадцать пять бочек пороха! С этими средствами он, пожалуй, сумеет объединить большую часть родов вокруг себя[27].

– А это значит, что в Львиные Врата войдет не меньше двух тысяч горцев… Что с караваном?

– Тысяча степных стражей из наиболее надежных уже приняли предложение стать кандидатами в дружину. Их всех перевели в Овчару, сейчас с ними ведется плотная работа. Думаю, в конце месяца уже можно будет приступить к формированию каравана.

– Наш источник в крепости?

– Все помнит и верен. Он не подведет, господин, я уверен.

– Это хорошо… Что с Барсом? В какой стадии готовности доспехи кирасир и пушки?

– Отлито уже десять орудий, еще два будут готовы до выхода. Что касается доспехов – к концу месяца мы сумеем заковать в броню всю дружину.

– То есть пятьсот экземпляров будут готовы?

– Так точно, господин.

– Отлично, отправляй гонца в степную стражу, пусть в каждой крепости оружейники приступают к изготовке длинных пик. Нам нужно очень много пик, очень… Кстати, как решается проблема уменьшения численности стражи?

– Собираем молодых мужчин согласно очереди, мобилизуем свежих резервистов. Сейчас начнется уборка урожая, потому стражи стараются не слишком-то дергать вольных пашцев, их очередь еще придет. «Покупатели» из каждой крепости уже разошлись по городам и весям всего Корга и ближайших баронств, многие, очарованные рассказами о подвигах стражей, записываются на кордон. Ваша задумка сработала, как всегда, блестяще.

– Хорошо.

Остался последний вопрос. И, судя по отсутствию срочного доклада, никаких новостей по-прежнему нет. Но все-таки я не могу его не задать, и мое сердце предательски сжимается:

– Степь молчит?

– От Торога никаких вестей, господин. Но вы ведь понимаете, что, если бы что-то пошло не так, вас известили бы окровавленным мешком с его головой, а кочевники вновь начали бы мутить в приграничье. Но степь молчит, а значит, ханы все еще спорят на курултае[28]. Господин… Я уверен, все будет хорошо.

– Я надеюсь, Ларг, надеюсь…

Дубец, стольный град графства Лагран

Аджей Руга

Дорога в столицу Лаграна Дубец не запомнилась мне чем-либо примечательным. Обычный пейзаж Рогоры – лес, перемежающийся открытыми участками степи. Может, в другое время я и нашел бы в себе силы любоваться природой, но не сейчас…

Путь занял всего пять дней. Пару раз ночевали в открытом поле, оставшиеся ночи провели в неплохих придорожных трактирах. Это, конечно, относится к приближенным барона и советнику, то есть моей скромной персоне. А две сотни воинов сопровождения, одна – почетный эскорт дома Корг, вторая – встречающий конвой от Лагранов, во всех случаях располагались лагерем-вагенбургом[29] вокруг ночлега господ.

Конечно, дань традициям. Нет, в случае крупного набега торхов даже наш отряд не смог бы обеспечить сохранность невесты одного из самых знатных и сильных домов Рогоры. Но по-настоящему крупных набегов не случалось уже лет пятьдесят. Даже отряд кочевников, похитивший мать (и меня), насчитывал не более полутора сотен всадников, в то время как в нашей охране было всего три десятка бойцов.

Странно все-таки, что я ничего не помню… Должно же быть хоть что-то, что прорвалось бы сквозь пелену забвения!